Юрий Лугин: Современная историческая пьеса должна быть патриотической
Предваряя научно-творческую конференцию «Голоса истории: современная историческая драматургия» и лаборатория исторической драматургии ИСТОРИЯ.DOC литсотрудники фонда «Культурная политика» решили дать слово нашим лауреатам и участникам проекта, поместив их в КРАСНЫЙ РЯД РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ
Лет пятнадцать тому назад я вдруг с ужасом заметил, что уже не в состоянии оценивать ни одно событие из Российской истории как однозначно положительное и вызывающее чувство гордости, без какого бы то ни было оттенка стыда и осуждения. Такое вот последствие волны «разоблачений» и восполнений «белых пятен истории» в перестроечные годы и нынешнего времени, ставшего чуть ли не общим местом ерничания и очернения всего, что с нашим прошлым связано, у той части т.н. русской либеральной интеллигенции, которая заставляет вспомнить слова Достоевского о «наших демократах-лакеях, которые по сторонам глазами зыркают: кому сапоги почистить».
Жить с таким ощущением невыносимо тяжело: оно деформирует чувство самоуважения, оно неправильно и безнравственно, потому что, подобно кислоте, выжигает самое святое в человеке – чувство любви к Родине, например, отрывает от своего народа и рано или поздно приводит к предательству памяти собственных предков. Противопоставить этому можно только правильное понимание уроков истории через сопричастность к народной памяти. Мы великий народ, что в доказательствах не нуждается. А у великого народа не может не быть великой истории – то есть трагической в самом высоком смысле этого слова. Поэтому восприятие трагедии народа как собственной, независимо от «воевал - не воевал, привлекался – не привлекался», и есть единственно правильное понимание истории. По крайней мере, меня такое понимание и подвигло на три исторические пьесы, за которые не стыдно. По моему глубокому и искреннему убеждению, современная историческая пьеса должна быть, прежде всего, патриотической.
Пьеса «Мое облако – справа» написана в 2005-ом и толчком к ее написанию был катарсисный удар, пережитый мною в провинциальном городке на концерте для ветеранов Великой Отечественной, «афганской» и «чеченской» войн от пронзительно искреннего исполнения песни В.Егорова «Облака». И написана пьеса, собственно говоря, только для того, чтобы эта песня в конце обязательно прозвучала и так же пробила зрителей, как пробила меня:
Эта боль не убывает,
Где же ты вода живая?
Ах зачем война бывает?
Ах зачем, ах зачем, ах зачем,
Зачем нас убивают?
Драма «Еще не раз Вы вспомните меня…» о последних днях Н.Гумилева - прежде всего, попытка понять, кто, за что и как убивал поэта. И у меня странное впечатление, что я теперь точно знаю ответы на эти вопросы. Те, кто мог себе это позволить, утверждая свое право на власть: «Есть такая логика у революций: лучшие поэты обречены на усекновение голов, потому что символизируют блеск и величие уходящей эпохи» (цитата из пьесы).
Высшая оценка драмы «Горел» для меня – вопрос на первой читке пьесы по результатам конкурса «Факел памяти»: «Откуда вы узнали эту историю?» Оказывается, придуманное мной отражает то, что на самом деле было в Белоруссии в 1944 году. Получилось, что я смог так же приблизиться к людям того времени, как когда-то в 15 лет впервые смотрел фильм «Офицеры» и вдруг почувствовал, что те, на экране, ползущие под фашистские танки, кровеня бинтами снег, и я, сидящий в зале, суть одно и то же.
Катастрофически мало пьес для большой сцены, для массового и большей частью неискушенного зрителя, основанные на фактах, а не на интерпретации фактов, пьес катарсисных, с ярко выраженным нравственным посылом. Такими были все великие исторические пьесы XIX века, такими были пьесы В.Розова, А.Володина и других в 60-70-е годы века XX-го. Отношение к драматургии, продолжающей традицию, как к безнадежно устаревшей по причине отсутствия в ней новаторской игры со смыслами, понятной лишь узкому кругу «ценителей», - такое отношение чревато уходом театрального искусства в камерное «подполье» экспериментальных постановок и конкурсных читок. Между тем потребность в обществе таких исторических пьес всегда есть и сейчас она ничуть не меньше, чем ожидания публики в 50-е – 60-е, на которые и откликнулись лучшие советские драматурги 2-ой половины XX-го века. И главное – наша история дает неисчерпаемый материал для драматургии любых жанров и направлений – в том числе и традиционных в лучшем смысле этого слова.
Как учителя литературы, меня очень беспокоит и тот факт, что современные пьесы – практически все ориентированы на 18+, кроме специально написанных для дошкольников и младшеклассников. «Кислотных» пьес ПРО подростков слишком много, а ДЛЯ подростков, кроме развлекательных, просто нет.
Большинству взрослых трудно понять, что нынешние молодые от нас отличаются чуть ли не как представители другого биологического вида, – у них почти нет маркерных скреп с предыдущими поколениями, которые были всегда, когда «отцы и дети» смотрели одни и те же фильмы и спектакли, читали и обсуждали одни и те же книги, то есть исторической памяти как таковой. Историческая драма может и должна связать «времен распавшуюся нить» - и не только «подростковыми» пьесами, но и теми, на которые взрослые родители могут прийти со своими детьми.
Ю. Лугин (Лукин Юрий Леонидович)
учитель русского языка и литературы,
руководитель школьной театральной студии «Ивангард»,
член Гильдии драматургов Санкт-Петербурга.
Лауреат, победитель, призер, финалист и полуфиналист нескольких драматургических
конкурсов и конкурсов прозы для детей и подростков.