Я не буду обсуждать проект Указа «Об утверждении основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» – меня никто не приглашал этого делать. Форма его представления ясна. Штука, так сказать, казённая. И всё в ней в этом смысле на местах. А уточнять казенный слог и оттачивать формулировки – дело специальное.
Мне интереснее поговорить о тех «механизмах», что снова заработали в публичном пространстве, – о той общественной «механике», которая говорит, конечно, больше не о разработчиках «Основ…» (в их интеллектуальной честности я не сомневаюсь), а о самих обсуждающих, которые представлены в культуре «партиями» – осуждающих и одобряющих.
+++++
Обсуждающие, которые взяли на себя роль осуждающих, давно приучены (и не всегда ходом жизненных практик) к тому, что всё, исходящее от государства – это и есть исходящее от полицейского. Нашему государству стать в глазах своих творческих граждан «полицейским» – ну просто ничего не стоит: не купили чиновники писателю билет в Рим на литературное собрание – внесём в реестр преследований! Высказался чиновник в поддержку классики – тут же получит оплеуху, что он «противник эксперимента» и вообще сторонник геронтофильской культурной традиции, закрывающей шлюзы для нашего сообщения с современной европейской культурой. Государство мгновенно становится помимо «полицейского» еще и «авторитарным». Вспомните хотя бы момент недавний, когда принимался закон, запрещающий гей и лгбт-пропаганду среди несовершеннолетних. Запрет гей-пропаганды и отрицание традиционных семейных ценностей, упоминаемых там же, вызвал незамедлительное издание целевого номера журнала «Театр» (финансируемого в ту пору и государством) на тему SEX 18+GENDER. Все, не желающие «разбирать тему гомо-транс и прочей нетривиальной сексуальности в искусстве», чем заняты «цивилизованные страны», в которых эти исследования «являются естественной частью», – все иные люди объявлены попросту дураками. Изящно, что и говорить, умеют выражаться европовидные театральные критики.
Слово традиции для «продвинутых» стало синонимом государственного насилия.
В принципе, высоким государственным чиновникам стоило бы подумать именно об этом, а не маскировать данную реальную проблему сознания тем, что попросту накрыть её новой бодрой волной – нынче они предлагают всем покреативить и на законодательном уровне улучшают условия жизни «креативного класса».
«Отчаянная парадоксальность» ситуации в том, что саму традицию теми, кто входит в доминирующий культурный клан страны, – саму традицию принято понимать как то, что создает неприятные барьеры – социальные, расовые, гендерные, религиозные. То есть, понимать её в негативном контексте препятствий и угроз, требующих одоления и борьбы, если мы хотим быть «цивилизованным государством». Забавная ситуация – эти люди все время смотрят на себя «из-за бугра», из очень, на мой взгляд, мучительно- неудобной позы. Я уж не говорю об аргументах пожиже, когда «традиционные ценности» приравниваются к «деревенской» исключительно культуре, и являются ничем иным как «патриархатом, культом “мужчины как главы семьи”, неравноправием женщин, бесправием отдельной личности перед общиной, агрессивным недоверием к инородцам, иноверцам и вообще “чужакам”». В общем вывод таков: нет деревни – нет и ценностей. Нет ценностей – зачем «Основы…»? Проще, как говорится, уже и некуда.
+++++
Именно давление этого принятого понимания традиции как инструмента государственного насилия и заставляет тех же худруков столичных театров выстраиваться в ряд подписантов заявления своего вечного лидера. Я говорю про А. Калягина, вновь возглавившего СТД, свидетельствующего собственной персоной как раз о знаменательной и уникальной нашей традиции – если уж врос «корнями» в систему, то сцепление с ней может и не прекратиться никогда! Его Письмо «Кому это нужно?», удивило, к слову, своей сильно незатейливой аргументацией. Я не думаю, что все они (Азаров и Апексимова, Богомолов, Бычков, Марчелли, Миронов и Могучий, Писарев и Райкин, Рыжаков и Урин, Хабенский и Юхананов) испытали на себе какое-либо иное сильное давление государства, кроме денежной массы им прилежно государственным казначейством направляемой. Было бы славно присовокупить к этому «Письму лидера» (думаю, что к тому же массово распространенного всеми нищими отделениями СТД страны – а куда им деться?!) – было бы славно присовокупить справки о доходах указанных подписантов, гонорары за спектакли, средства, отпущенные их театрам на премьеры и прочая, чтобы все мы, а главное – театральное сообщество провинции, почувствовали эту самую невыносимую тяжесть денежной ноши и поняли «весомо, грубо, зримо», что их формула проста: государство – это деньги! И больше никакой философии не надо! Оптимизироовали, так сказать, сложные представления о государстве до желанного и комфортного минимума.
Жизнь традиции – это сложно. И странно, что претендующие на творческое лидерство персоны, упрощают проблему до страха цензуры и запрета на эксперимент.
Государство не создает культуры, но только может создавать условия для роста (или торможения) тех или иных явлений. Так было всегда. Так будет всегда. И при государственном давлении парадоксальным образом вырастали в этой духовной борьбе великие художники, которые смогли как Пушкин выдержать натиск потрясающе плодотворного николаевского времени, или как «деревенщики» – тяжесть идейно-советского контроля. Конечно, выбор лучших – это всегда выбор сознательный и волевой.
Сегодня, напротив, какая-то разряженная и разжиженная атмосфера. Ориентация на «бесконфликтное существование» фиксирует на самом-тое деле ситуацию взаимного комфорта – всё так удачно и счастливо установилось! Государство государствует – чиновникам идёт стаж на госслужбе, обещающий в будущем приятные преференции, столичные чиновники высокого полёта крепко окружены всяческими экспертными советами, стоящими между раздачей денег и живой жизнью. И если вдруг в провинции и случается какой-нибудь, простите министр культуры, антикультурный конфликт, то Большой Минкультуры проявляет «повышенную деликатность» – невмещательства в дела регионов, давно наделенных большими полномочиями. И что там творится за закрытыми дверями «провинциального культурного правления», за заборами Кабаних и Диких – так почитайте Добролюбова и не суйтесь со своими проблемами туда, кому подчиняются только федеральные театры!
Регионализация и децентрализация, как и всё на нашей земле, – это палка о двух концах. И вот уже уволенному на шатких основаниях провинциальному творцу некуда пойти. И тот же СТД очень избирательно поддерживает «изгнанных» из провинции (тут читатель может вспомнить о своих городах). Наверное, всё же нужна «Конфликтная комиссия» при МК РФ, сам факт наличия которой ограничит аппетиты провинциального самоуправства – труждающихся и необременённых. Чиновник в провинции и художник, «понаехавший» в провинцию, – тема отдельная, я ещё о ней напишу. Как сразу скажу, что у меня нет неприязни к чиновнику как таковому – я не люблю Салтыкова-Щедрина и его образ «петербургского чиновника с желтыми клыками». Чиновники – люди, и они реальны только в этом качестве, то есть их личностная составляющая тоже, как и в любой другой профессии, все определяет, и что, естественно позволяет в них видеть разное – Гоголю писать «Ревизора», а Достоевскому – чиновников Мармеладова или Снегирева, зато Сухово-Кобылину рассказать о взяточниках с «эстетическим уклоном», как заметил мой товарищ – Николай Иванович Калягин, Ну как же не брать взяток, если билет в итальянскую оперу стоил так дорого! Впрочем, билет в Большой театр стоит сегодня ещё дороже, так что положение чиновника стало … еще трагичнее. А «быть в опере» – это что в николаевское время, что в нынешнее значит одно: соответствовать, так сказать, культурным стандартам «света» и моды, и, прости Европка, европейского просвещенья!
+++++
Так вот, нынешний столичный консенсус между чиновниками, представляющими власть и современное состояние государства, с одной стороны, и крепко сложившимся финансово-творческим составом лидеров (театров первым делом, потому как театр – вещь дорогущая и без государства тут жирно не поешь), – с другой, вылился, повторю, в совершенно счастливо-комфортные формы. Сколько кому давать денег и на какие нужды – совершенно ясно. А в ответ, на выборах мэра или ещё повыше, эти самые лидеры, творчески, так сказать, «подпустят амура», – направят в сердце власти свои любовно-поддерживающие творческие стрелы… Заметим, кстати, что это у тех же подписантов в полном составе почему-то не называется «служить режиму».
Все со всеми и обо всём давно договорились.
И никому не нужна тут смена конфигурации – ни человеческая, ни административная. (Естественно, до поры до времени. Пока пора не наступила.)
Именно поэтому со стороны самого государства не поступает никакого интеллектуального заказа на сложный публичный разговор о самом государстве. И только иногда имеющие государственное чувство люди (это изредка могут быть и чиновники) начинают тревожиться о той массе эстетической мерзости, которую никакой денежным потоком уже заткнуть нельзя. Тогда возникают «Основы…». Возникают неизбежно, как свидетельство неблагополучия и беды. Но встает, одновременно, вопрос: а есть ли основания считать, что те самые люди, которые возглавляют столичные театры, музеи и прочие культурные институции, и которых посадил сам МК по этим «доходным местам», – способны ли они допустить в своей адрес «изучающий взгляд»?
Но такой взгляд может обеспечить только свободная независимая экспертиза и критика (исчезающий вид творческой деятельности, увы) и культурный чиновник, способный к публичной творческой дискуссии. Сколько их найдем в стране?
+++++
Те их нас, кто хорошо помнит о требовании советского спокойно-застойного периода (70-х—середины 80-х годов XX века) рассматривать всю современную в ту пору культуру «в свете решений» очередного партийного съезда (а такой взгляд хорошо оплачивался) – не могут не помнить и другого. Были области свободы – но именно области свободы требовали высокой интеллектуальной культуры, немыслимой без высокой гуманитарной традиции. Сейчас, как мы видим, все это выглядит совершенно оппозиционно по отношению к нынешней свободной деятельности, в которой мало личного выбора, эрудиции, интеллекта и творческого труда. Тогда мжно было официально заниматься античной и средневековой культурой как С. С. Аверинцев (но правда при этом желательно знать с десяток языков). Можно было полностью игнорировать официоз и писать «в стол» или отдавать в «самиздат» свои философские статьи как Н.П. Ильин, который как раз лично преодолел исторический ров 1917 года, восстановил в правах традицию понимания тех русских философов, что любили «Бога, философию и жену». Я, собственно, хочу сказать одно: любого официального требования (описывать жизнь в категориях партийности или классовости) всегда можно было либо избежать, либо (как в театре) из борьбы с цензурой и ЦК КПСС вырастить весьма публицистический и «непримиримый театр», который рухнул, в сущности, вместе с ЦК КПСС, утратив в его лице драйв оппонирования. Понятно, что театр с современностью всегда связан стократ плотнее, чем античник-классик… и тем не менее, тем не менее.
Оппоненты «Основ…» интеллектуально мало обеспечены, поскольку прежние стереотипы «классовости» и «коллективизма» поменяли на новые стереотипы «свободы» и «индивидуализма».
А что же сторона одобряющая?
Конечно, у нас очень много общественных организаций (от родительских до ветеранских), выступивших с поддержкой и так или иначе удовлетворенных наличием «Основ…». Допускаю, что они попросту нужны им в работе. Но меня, конечно, больше интересуют понимание вопроса теми деятелями культуры, кто презентует себя в качестве оппонентов «театральной группе». На обсуждении в Общественной палате 7 февраля выступили актеры и депутаты ГД нынешнего созыва – Н.П. Бурляев и Д. А. Певцов. Первый в сотый раз озвучил свой «патриотический реестр» из чужих мыслей и цитат о спасении Запада только Россией; процитировал слова Пушкина о цензуре и пару строчек из языковского стихотворения «К ненашим», сообщил в очередной раз, что он сам «против цензуры», так как его фильмы «пролежали на полке 250 лет», вспомнил Гоголя (о борьбе за душу человека). Певцов все время цитировал Путина, дарил «овации и аплодисменты» «Основам…» и предложил создать Экспертную комиссию (я так поняла по «проверке соотвесттвия…») с широким набором специалистов, вплоть до врачей-психиатров, военных и историков.
«Бедность сознания» у данных одобряющих (очевидно, список можно и продолжить) настораживает не меньше, чем у осуждающих. И, пожалуй, даже больше, потому как с одобряющих и спрос выше. И на этот «высокий спрос», увы, отвечать нечем. Нет личной творческой убедительной деятельности у Н.П. Бурляева – ведь серия фестивалей «Золотой Витязь», это, собственно, вертящееся колесо, в котором Николай Петрович выступает топ-менеджером и владельцем проекта, расцвеченного под «национальный», то есть, как и «Золотая маска», присвоивший себе эту «номинацию». Кто и что только не объявляется «национальным» – кто и что только не лишено понимания того, что показывается?! Одобряющие в точь так же, как и осуждающие совершенно не хотят (и еще менее готовы) допустить тот «изучающий взгляд», о котором говорила выше. Им категорически не нужна аналитика, поскольку гораздо проще жить, вливая в уши сограждан осуждающе-критические речи об «ужасном повреждении нравственности в России». И самодовольно считать эти речи «прилагательными» к своей поточно-сериальной деятельности, – не вникая в то, что реальность спектаклей и фильмов слишком часто «прикладывается» к лозунгам о «возрождении души» примерно так, как Митрофанова дверь.
Надоел, надоел этот «патриотизм для бедных» – назывной, поверхностный, самодовольно не чуткий ко всему наносному в себе. «Там, где самодовольство соединяется с идеей необходимости («так нужно»), там совершается крайняя несправедливость». Ну разве не умница Паскаль?
Проблема в том, что поддерживающая «Основы…» артистическая группа патриотов воспринимает традицию как нечто всегда (и навсегда) позитивное, правильное, высокое, должное. Традиции, между тем, бывают сильно разные и такие, от которых просто необходимо регулярно избавляться. Про атеистические традиции вроде уже и напоминать смешно. Есть, как видим, и традиция непонимания – именно поэтому так легка претензия на национальный формат фестиваля. А кому не видна практика подмены традиции манипуляциями («торговля» узнаваемым под видом подлинного)? Но есть у нас традиция и культурного самообразования – очень неплохая вещь.
+++++
И та, и другая «партии» в культуре предпочитают забетонированную стабильность без широкого и глубокого осмысления происходящего в нашей культурной жизни. И та, и другая «партии» немедленно закрывают свои каналы связи для тех, кто не готов заниматься одобрением без рассуждения. И та, и другая «партия» хлопочут лицом и снуют вокруг «Основ…». Осуждающие ловко оперируют своим эксклюзивным правом на обладание особенно-ценным качеством – нюхом на цензуру (о, сколько раз на наших глазах этот запах грядущей цензуры затмевал их разум!). Одобряющие – давно не обнаруживают в себе качеств и сил, позволяющих отказаться от претензий, которым сами не могут соответствовать. Но на всех лицах одинаково проступает печать общественного удовольствия, которое так хорошо бы «закрепить» сытным обедом!