Поездка была стремительно-короткой, а успела всё.
Побывала на ГРОЗЕ в Калужском ТЮЗе. С режиссером спектакля – Михаилом Алексеевичем Визговым проговорили часа четыре. «”Гроза” в шкатулке» –назвала бы я статью об этом спектакле. Сценическое пространство ТЮЗа так невелико, что вся волжская поэзия ("Вид необыкновенный! Красота!») изображалась словом и скромным рисованным «задником». Режиссер всю явную и тайную жизнь калиновских горожан вынес на волжскую набережную – на люди. И это было важное его сообщение, как и то, что герои, находясь в «шкатулке», все время теснили друг друга – никакой тебе воли, а сплошная неволя – одних (как Дикого – арт. Анатолий Сотсков) – от «нутра», что разжигалось непомерно; других (как Кабановой –арт. Алина Шелест) – от неукоснительного, поперек жизни, следованию обряду; у третьих – как у Варвары да Катерины (актрисы Анна Костина и Екатерина Крохмалёва) – от любви да страсти… Другая важная «константа» спектакля проявилась «поверх» текста «Грозы». Разрушенная часовня, где прячутся от грозы, – это своеобразное зеркало, что поставлено перед героями (да и нами!). Что-то безнадежно утеряно в каждом из них (нас), если таким утилитарным целям служит то, предназначенье чему – «возводить очи горе».
Идем в ТЮЗ
Кабанова - молода
Гроза. Финал
Дальше помчались в Тарусу.
Заречные Окские дали само собой вызывали в памяти вчерашние слова из тюзовского спектакля: «Какая красота в природе разлита…Клубком туча-то вьётся, ровно что в ней там живое ворочается… Почему люди не летают?».
Но творенье природное подхвачено было человеком.
Итальянец Марко Бравура (родился в Равенне, учился в Венецианской академии, художник по мозаике и скульптор) живет и работает несколько лет в Тарусе. Его работы помещены не только в залах Дома литераторов (здание сталинского неоклассцизма с прекрасно оборудованным внутри пространством), но и на подходах к нему. В большом зале с огромными окнами шла репетиция к вечернему концерту, а мы с Валерией Николаевной (директором ТЮЗа), неспешно наслаждались дерзкими и полными радостного творческого духа работами итальянца. Все мозаичные панно, в которых движутся струи света и воды; все свободные орнаменты, в которых память райского сада и времена года соседствуют с «кукольным домиком» или огромной птицей, которая переглядывается сама с собой (любуется собой в зеркало) – все они безупречны по вкусу; все они демонстрируют фантастически-роскошное художническое воображение, и, очевидно волевым усилием мастера Марко, держат загадочную связь с древностью, откуда мозаика родом. И так становится очевидным, что аристотелевское требование «подражайте природе – вечно плодотворно! Мозаики в руках мастера передают фактуру колоса, сухой травы, птичьего пера, тканей самой разной фактуры, листьев и веток, земли и ветра. Bravissimo, Марко!
Дом литераторов
Концертный зал
Накопление эстетических переживаний продолжилось в театре, имя которого «КУ» (помните фильм «Кин-дза-дза!»?) «Театр КУ» стоит, очевидно, читать как театр уникальный, театр без возраста, театр, в котором драматическое, фольклорно-сказочное, кукольное, предметное и визуально-музыкальное начала живут в дружбе и согласии. Ку, одним словом, это их особенный эстетический ключ.
Как сказала Светлана Маркелова (руководитель и актриса театра), мы смотрели четвертый спектакль репертуара (театр родился три года тому назад). Имя спектаклю «Про солдата». Про храброго, находчивого, веселого солдата, который и самого царя не убоится, русский народ сочинил множество сказок. И этот ряд солдатских веселых подвигов (обманет скаредную старуху, победит саму Смерть, взяв ее в полон) прекрасно считывается детьми. А зал на спектакле небольшой, но смешанный – всех «сословий» и возрастов.
«Про солдата» – это спектакль-обряд. Поставила его яркий московский режиссер Виктория Печерникова, а сыграли его Андрей Соловьев, Варвара и Светлана Маркеловы, Светлана Никифорова.
Почему обряд? Спектакль в двух частях держится одной вечной темой – русского солдата. Как матрешка вложены друг в друга в спектакле народная традиция воспитания сына и обряды, сопровождающие его жизнь: колыбельную сменяют потешки, сказку о каше из топора (а солдата всегда принято кормить!) – материнские причитания проводов в рекруты или на войну (для войны ли кормила, растила, холила?). К тому же формат КУ позволяет связать вершки и корешки – традиционные сказочные сюжеты с реальными семейными воспоминаниями А.А.Черникова о недавней нашей Отечественной войне.
Солдат живой (актер) и солдат (ростовая кукла) – как живое и мертвое в сказке, как жизнь и смерть, всегда стерегущая его. Духовные стихи, которые поют актрисы (они же судьбеницы, то есть рассказывающие о судьбе сыновей печальницы), впрочем, как и всё пение в спектакле, живо соединено с предметной игрой (поленца березовые вмиг образуют вражьих воинов в былине, а белый платок да красная нитка – голубя, символ души, его и спрячет за пазуху Солдат на войне).
Хороша каша из топора!
А вот вертеп, как театр обрядовый, во второй части спектакля и вообще не может не вызвать детской радости и у взрослых. Земля, небо (рай) и ад образуют, соответственно, три этажа, на которых и приключается история Солдата, заточившего саму Смерть сначала в мешок, а потом и в гроб. Впрочем, ее (обтрепанную и обессиленную, червями ихъеденную) всё же придется выпустить в мир по велению Бога (а это Всевидящее око над всеми тремя пространствами). В спектакле тоже есть «этажи сложности», которые вычитывают разного возраста зрители.
Куклы вертепа замечательны, но публика видит и другое – как множество самых простых предметов обретают в театре самые неожиданные свойства, оживают и превращаются в младенца или птицу. Народные костюмы, музыкальные инструменты, открытый показ перевоплощения предметного мира (кочергой из чугунка извлекаются мелодичные звоны, например), удивительные изображения вертлявых чертей (пространство ада) или многочисленного семейства (пространства Земли) с помощью рук актеров в перчатках с пятью пальчиками, каждый из которых и есть часть общности – замечательная эта находка (как и многие другие) придуманы, как я понимаю Виталием Черниковым как художественным технологом театра.
Солдат и Смерть
Театр КУ, живущий в камерном пространстве (например, в горнице Дома ремесел), толково и явно создает вокруг себя атмосферу тишины. В тишине ведь каждый лучше слышит себя. Каждый становится колодцем, в глубину которого театр и бросает свой заветный художественный камушек.
Тишина позволяет работать воображению, а всем сложным новым технологиям дерзко противопоставить нашу способность словом возбуждать воображение, видеть мир соприродным (а не враждебным) человеку; а вместо гаджета и потребления мультфильма взять чистый лист бумаги, палочку, веточку, листочек, сухую травку, тряпочки и создать свой спектакль.
Театр КУ – это чистое Детство культуры, это сказочное Детство театра и ужасно питательное для души Детство детства.
Осень в Калуге творчески бодрит…